Языковой ландшафт

ЯЗЫКОВОЙ ЛАНДШАФТ Альмет. р-на относится к терр. формирования татар. языка. С сер. 2-го тысячелетия, особенно с 15 в., здесь происходили значит. миграционные движения представителей различных групп татар и др. народов Поволжья, что способствовало возникновению своеобразия Я. л. Он является частью общего татар. языкового пространства, однако отличается нек-рыми иноязычными включениями (из языка мордвы, чувашей, русских). На терр. Альмет. р-на взаимодействуют средний (мензелинский, нижнекамско-кряшенский говоры) и мишарский (чистопольский говор) диалекты татар. языка. На севере (нас. пункты Бикасаз, Ирекле и др.) наблюдается влияние мамадышского говора. Выделяется «миннибаевский куст», в к-ром мишарский диалект ассимилирован казан.-татар. Процесс формирования Я. л. р-на шел при ведущей, решающей роли среднего диалекта татар. разговорного языка с интенсивным влиянием литературного.
Мензелинский говор, близкий к татар. литературному языку, распространен во всех татар. нас. пунктах (за исключением деревень с чистопольским и нижнекамско-кряшенским говорами) Альмет. р-на. Ведущие черты мензелинского говора – ​употребление дифтонга ай/эй (белмэйем – ​белмим, сорай – ​сорый), межзубного «д» вместо «з» (кыдыл – ​кызыл, даман – ​заман), «з» вместо «д» между гласными (Изел – ​Идел, казак – ​кадак, бозай – ​бодай), жоканье (жорак – ​йорэк, аржак – ​алъяк) и т. д. Однако стройная системность в говоре разрушена, что было связано с миграцией в данный регион в 17–19 вв. выходцев из Заказанья, Нагорной стороны совр. Татарстана; определ. часть переселенцев представляли носители мишарского диалекта.
Нижнекамско-кряшенский говор в Альмет. р-не распространен в нас. пунктах Ильтен-Бута, Василь­евка, Калейкино. Специфической чертой является употребление (в отличие от других татаро-кряшенских говоров и татар. литературного языка) звуков «к» и «къ», «г» и «гъ», что объясняется этнич. смешанностью носителей говора. В заселении этих деревень, кроме татар, участвовали впоследствии отатарившиеся чуваши и мордва, и языковые отличия между ними со временем стерлись. В говоре бытуют характерные для всех татар-кряшен особенности: открытый гласный «а», жоканье (жакшы – ​яхшы, жул – ​юл), употребление в открытом слоге дифтонга «ей» вместо «и» (кейем – ​кием, ипей – ​ипи), замена в заимствованных словах «ф» и «х» на «п» и «к» (керпек – ​керфек, пайда – ​файда, Пилей – Филипп, кэзер – ​хэзер) и др. (см. Восточно-закамские татары-кряшены). В лексике обнаруживаются и локальные для данного говора слова: «сикертмэле / борчак алача» – ​холст (часто белый), сотканный в браной технике; койгэнэк – ​коричневый, жорлэнки – ​жаворонок, «дунгэ керту» – ​крещение и др.
Чистопольский говор в Альмет. р-не распространен в нас. пунктах Елхово, Ниж. Абдулово, в к-рых системно проявляются ведущие черты мишарского диалекта (открытый «а», цоканье, йоканье, «к», «г» вместо «къ», «гъ» татар. литературного языка, моно­фтон­гизация дифтонгов: ката – ​кайта, мун – ​муен, ашак кели – ​ашыйсы килэ, барма кели – ​барасы килэ и др.). Наряду с общемишарской диалектной лексикой обнаруживаются и своеобразные слова, напр., кыс­тырма – ​пирожок, йэудэ – ​верхняя часть платья, передника, негез – ​калфак маленьких размеров и др. Общность с мишарским диалектом обнаруживается и в соседних нас. пунктах Кичучатово, Чупаево, Миннибаево, Маметьево, к-рые выделены в «миннибаевский куст», а также в Сулеево, Новом Надырово, Кама-Исмагилово, в заселении к-рых принимали участие татары-мишари, в основном служилые. Их говор сильно адаптирован к мензелинскому говору среднего диалекта и к татар. литературному языку.
Лит.: Баязитова Ф. С. Мензелинский говор татарского языка // Материалы по татарской диалектологии. Вып. 7. К., 1989; Рамазанова Д. Б. Татары Восточного Закамья, их распространение, формирование говоров. К., 2000; Баязитова Ф. Әлмәт тобәге татарлары. К., 2001.
Д. Б. Рамазанова